По статистике Всемирной организации здравоохранения от бессонницы страдает больше 10% населения индустриально развитых стран, у каждого второго взрослого жителя Земли на протяжении жизни отмечаются один или несколько симптомов расстройства сна. Распространенность инсомнии может доходить до 45% в популяции, однако только у 9–15% людей нарушения сна становятся значимой клинической проблемой, т. е. хронифицируется. Среди пожилых людей хронической бессонницей страдают около 55%.
Несмотря на распространенность инсомнии, практика показывает, что данное состояние нередко не рассматривается клиницистами как самостоятельная нозология и, соответственно, пациенты, страдающие бессонницей не получают достаточного лечения. Вместе с тем, ряд метаанализов показывают, что бессонница является серьезным фактором риска сердечно-сосудистых заболеваний (Li М. et al., 2014; Meng L. et al., 2013; Sofi F. et al., 2014). В частности, бессонница — это фактор риска развития артериальной гипертензии, инфаркта миокарда и хронической сердечной недостаточности (Laugsand L. E. et al., 2011, 2014; Palagini L. et al., 2013). Кроме того, T. Anothaisintawee et al. (2015) показали, что бессонница является фактором риска диабета 2 типа. Помимо самой бессонницы, есть данные, свидетельствующие о том, что короткая продолжительность сна (в среднем менее 6 часов) — фактор риска ожирения, диабета 2 типа, гипертонии и сердечно-сосудистых заболеваний (Bayon V. et al., 2014; Buxton O. M., Marcelli E., 2010; Cappuccio F. P. et al., 2010; Faraut B. et al., 2012; Patel S. R., Hu F. B., 2008). Таким образом, короткая продолжительность сна, способствуя развитию соматической патологии, также увеличивает смертность (Liu T. Z. et al., 2017).
Неврологические расстройства так же часто сочетаются с бессонницей (Mayer G. et al., 2011), бессонница может играть роль в развитии когнитивных нарушений (Yaffe K. et al., 2014). C. E. Sexton et al. (2014), анализируя результаты, полученные в проведенном кросс-секционном исследовании, предлагают взаимосвязь между нарушением качества сна и корковыми атрофиями у пожилых людей. Более раннее исследование указывает на общее участие бессонницы в развитии нейродегенеративных заболеваний, особенно деменции (Osorio R. S. et al., 2011).
Имеется значительный массив данных, свидетельствующих о взаимосвязи между бессонницей и психическими расстройствами (Riemann D., Voderholzer U., 2003). В метаанализе C. Baglioni et al. (2011) показано, что у людей с бессонницей возникает повышенный риск развития большого депрессивного расстройства (отношение шансов 2,1), которое также может привести к ранней утрате трудоспособности (Paunio T. et al., 2015).
Так же известно, что нарушения сна и аддиктивные (или наркологические) заболевания тесно взаимосвязаны. Большинство пациентов, обращающихся за помощью для лечения наркологических заболеваний, сообщают о расстройствах сна, которые существуют вне начальной фазы синдрома отмены (Brower K. J. et al., 2001; Brower K. J., Perron B. E, 2010; Roehers T. A., Roth T., 2015). Результат систематического анализа исследований расстройств сна у пациентов с наркологическими заболеваниями свидетельствует о высокой распространенности нарушений сна (36–72%), длительность которых варьирует от нескольких недель до нескольких месяцев после завершения лечения синдрома отмены от психоактивных веществ (ПАВ) (Brower K. J. et al., 2001). Ряд психоактивных веществ (ПАВ), таких как алкоголь и транквилизаторы, могут применяться как препараты для самолечения расстройств сна, прежде всего при трудностях с засыпанием, тогда как другие, например психостимуляторы, используются в качестве средства при отсутствии бодрости в течение дня. С другой стороны, известно, что аддиктивное заболевание может быть причиной расстройств сна, что, в свою очередь, может способствовать рецидиву заболевания.