А.В. Голенков, Ф.В. Орлов, Е.С. Деомидов, И.Е. Булыгина
Пандемия, связанная с коронавирусной инфекцией, серьезно изменила жизнь многих людей, привела к развитию и утяжелению психических расстройств, резко повысила суицидальную активность среди населения [1–3]. Страх заражения и возможной смерти способствовал более частым госпитализациям людей с субклиническими проявлениями психической патологии в психиатрический стационар, в том числе и с впервые возникшими в жизни психическими расстройствами, участились суицидальные попытки, вызванные острыми и преходящими психотическими расстройствами во время вспышки COVID-19 [4, 5].
У людей, болеющих коронавирусной инфекцией, в той или иной степени наблюдаются повреждение нервных клеток, ишемия мозга, связанная с дыхательной недостаточностью и повышенным внутрисосудистым свертыванием (вплоть до тромбоэмболического инсульта), что может приводить к когнитивным, интеллектуально-мнестическим нарушениям, психозам, депрессии, инсомнии и широкому спектру так называемых пограничных психических расстройств [6, 7]. При этом пожилой (старческий) возраст является основным фактором риска развития нейродегенеративных заболеваний с тяжелой клинической картиной [8, 9]. Тяжелое депрессивное расстройство является одним из наиболее частых психических расстройств, связанных с воспалительным повреждением головного мозга при COVID-19 [10, 11].
Пандемия привела к значительным социальным изменениям, обрекая многих людей на длительное одиночество [12]. Эти состояния психосоциального стресса могут оказывать пагубное воздействие на наиболее уязвимые группы людей, влияя на их способность модулировать эмоции [2, 7, 8]. Импульсивность, чувство страха (паника) в сочетании с воспалительными процессами в центральной нервной системе могут увеличивать риск совершения самоубийств, включая так называемые постгомицидные самоубийства (ПГСУ) [13, 14]. Ранее нами изучены их распространенность (в среднем в год совершалось около четырех случаев ПГСУ, что составляло 3,32 случая на 1 млн жителей) в Чувашии (одном из регионов России) в динамике, время, орудия, места совершения убийства и самоубийства, агрессоры и их жертвы, факторы, способствующие ПГСУ [15, 16].
Мы приводим случай попытки ПГСУ у пожилого мужчины, переболевшего коронавирусной инфекцией с тяжелым депрессивным эпизодом. То, что все участники этого криминального деликта остались живы, позволяет нам лучше понять и проанализировать ПГСУ и его связь с COVID-19. Важным для науки и практики также является влияние коронавирусной инфекции и пандемии на патопластику бредовых идей и формирование психической патологии.
Анамнез. Больной, 69 лет. Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Родился вторым из пятерых детей в семье. Раннее развитие без особенностей. В школу пошел в срок, успевал на «хорошо» и «удовлетворительно», классы не дублировал. Окончил 8 классов средней общеобразовательной школы,затем училище, получил профессию сварщика. В армии отслужил полный срок в танковых войсках с 1970 по 1972 г. Всю жизнь работал по специальности на различных предприятиях. Вышел на пенсию в возрасте 55 лет в связи с тяжелыми условиями труда, но продолжал работать сварщиком еще девять лет. Женат, имеет двух взрослых детей. Проживает с женой, дочерью и внуком. По месту жительства характеризуется удовлетворительно. Жалоб и заявлений со стороны родственников и соседей не поступало, к административной ответственности не привлекался, на профилактическом учете не состоял. За помощью к врачам-психиатрам ранее не обращался. Наблюдается у врача-терапевта с 2017 г. с диагнозом «Другие уточненные сосудистые заболевания головного мозга». Перенесенные заболевания (по медицинской документации): «Гипертоническая болезнь. Дисциркуляторная энцефалопатия I ст. смешанного генеза с цефалгией и астеническим синдромом. Правосторонняя хроническая сенсоневральная тугоухость III–IV ст. Левосторонняя глухота (имеет 3-ю группу инвалидности по слуху бессрочно). Стенокардия напряжения. Двусторонний коксартроз справа III ст., слева II ст. Остеохондроз поясничного отдела позвоночника с корешковым синдромом. Варикозная болезнь вен нижних конечностей. Облитерирующий атеросклероз сосудов нижних конечностей».
Находился на стационарном лечении с 30.10.2020 по 10.11.2020 с диагнозом «COVID-19 средней степени тяжести; внебольничная полисегментарная пневмония вирусной этиологии с 40% КТ-2, средней степени тяжести; дыхательная недостаточность I степени».
Психические расстройства впервые в жизни появились во время лечения в больнице от COVID-19. На третий день госпитализации перестал спать, «…потолок поплыл, что-то мерещилось». На фоне чувства нехватки воздуха, затрудненного дыхания, тахикардии появился страх смерти. Возникла мысль, что коронавирусная инфекция неизлечима, нет вакцины — «одной ногой уже на том свете, так как 90% легких поражены». Был уверен, что болезнь заразная и они вместе с женой, которая также стационарно лечилась от этой инфекции, являются носителями этого вируса. Постоянно смотрел новости по телевизору про COVID-19 (знал, сколько человек заболело, сколько умерло, находил у себя все новые симптомы заболевания, свидетельствующие о неизлечимости этой инфекции). Когда отменили «капельницы, уколы», подумал: «Это чтобы не тратить средства на "безнадежного больного". Отпускают домой умирать!» Еще сосед по палате «накручивал», говорил: «Мы скоро умрем, душа отделится от тела и превратится в кого-то». От этого сердцебиение учащалось, усиливались беспокойство, страх за свою жизнь. Стали возникать мысли: «Зачем нам с женой жить? Ведь мы заразные, прокаженные». В этой связи очень боялся позора и осуждения окружающих.