Часть III. Решения

Информационная составляющая занимает все большее место в здравоохранении. Крупная интегрированная система здравоохранения обрабатывает десятки миллионов обменов информацией в день, используя различные способы, включая ЭМК, а также пейджеры, текстовые сообщения и электронную почту.

Но большой объем — это только одна из проблем. Примем во внимание задачу отслеживания у одного пациента текущих заболеваний, анамнеза, лекарственной терапии, аллергических реакций, результатов анализов, факторов риска и индивидуальных особенностей (например, при сердечно-легочной реанимации). Сложно? Конечно, но представьте, что это накапливается месяцами и годами, к тому же фактически пациент имеет дело со множеством различных поставщиков услуг, рассредоточенных по региону и часто использующих различные ЭМК, которые, как правило, не взаимодействуют друг с другом.

Хотите больше? Чтобы принять решение об оплате, страховщику необходим доступ к такой информации, как и страхователю, который в Соединенных Штатах часто является работодателем пациента. Но для защиты персональных данных и страховщик, и страхователь получают только необходимый минимум информации: передавать сведения о ВИЧ-статусе, историю его психического или сексуального состояния считается неприемлемым, опасным и, возможно, противозаконным.

А сейчас приведем пример действительно тяжелой ситуации. Предположим, что пациентка попала в автомобильную катастрофу и доставлена в ED в соседнем штате, где состояние женщины стабилизировалось, а затем она оказалась в стационаре. В идеале врачи и медсестры могли бы ознакомиться с соответствующими клиническими подробностями ее анамнеза, предпочтительно в формате, который подчеркивал бы нужную им информацию, не перегружая их посторонними данными. Запросы должны обрабатываться мгновенно (без сообщений «система отключена для планового обслуживания» или «запросы обработаются на следующий рабочий день», что так знакомо из опыта коммерческих операций). Во время пребывания пациента на стационарном лечении обеспечивалась бы не только непрерывная связь между работниками, осуществляющими новые наблюдения (нейрохирург в стационаре мог бы легко видеть записи врача ED; резидент мог бы быстро находить основные показатели состояния пациента и лабораторных исследований), но также различные компоненты будут переплетаться. Например:

• Система помогла бы врачу в поиске информации относительно соответствующей терапии или результата анализа состояния пациента (наряду со ссылками для подтверждения рекомендаций).
• Система предупредила бы медсестру перед введением лекарственного препарата о том, что у пациента на него аллергическая реакция.
• Система оповестила бы врача или фармацевта о том, какие лекарства есть в справочнике, и помогла бы им выбрать наиболее подходящие.

Тем не менее огромное количество данных, создаваемых в ходе оказания медицинской помощи конкретному пациенту, — как и миллионам другим — были бы зарегистрированы и проанализированы («извлечены»), в поисках новых форм заболеваний, обоснование выбранных стратегий лечения и многое другое. Этот процесс рано или поздно станет циклическим — по мере появления новых данных на основе предыдущих исследований о факторах риска и лучших практик, эта информация будет беспрепятственно поступать в систему, способствуя тому, что следующий курс лечения того же пациента будет еще более успешным.

Противопоставим такую воображаемую информационную нирвану с преобладающим состоянием дел в большинстве кабинетов врачебных практик и больниц [1, 2]. Несмотря на то что в последние годы государственные стратегии стимулируют быструю цифровизацию медицинской помощи — почти 87% амбулаторных врачей и свыше 96% негосударственных больниц скорой медицинской помощи в Соединенных Штатах (2015 г.) зарегистрированы как использующие ЭМК [3, 4] — в некоторых организациях жизненно необходимые данные пациента еще хранятся на бумажных картах.

Следовательно, эти данные недоступны для того, кто физически не владеет необходимым куском бумаги (иногда записи почти невозможно прочитать, так что даже физическая сохранность носителя информации не гарантирует доступа к ней). Заметки часто ведутся в свободном стиле, а не в формате, который облегчает их анализ или взаимодействие с другими элементами системных данных. Когда пациент переходит от одного поставщика услуг к другому — из амбулаторной организации в стационар, из одного штата в другой, из стационара в хоспис — редко когда критически важная информация двигается вслед за ним. Хотя работа по изменению этого положения продолжается. Передача фактических данных пациента (например, перечня лекарств, данных об аллергических реакциях, данных истории болезни), которую следовало бы осуществлять через компьютеризированную систему, происходит на основании личного общения или беспорядочной «игры в пейнтбол» ксерокопиями, прыгающими с места на место.

Даже на уровне индивидуальной врачебной практики воздействие этого беспорядка при организации данных глубоко деморализующее, расточительное и, что важнее всего, опасное. Просто посмотрите на медсестру, измеряющую показатели жизненно важных функций пациента в типичной больничной палате. Медсестра смотрит на цифры на экране автоматического тонометра: 165/92. Даже в продвинутой в цифровом плане больнице чаще всего она записывает их в регистрационную карточку (или иногда на бумажной салфетке, своем запястье или манжете своего халата), будем надеяться, что после правильной идентификации пациента.

Потом она возвращается на сестринский пост и впечатывает эти же числа (снова будем надеяться, что имя и фамилия пациента правильные) в соответствующую регистрационную форму (снова понадеемся, что это правильная форма). Затем в стационаре, осуществляющем обучение, интерн переписывает указанные показатели на другую регистрационную карточку (или, может быть, на свой айпад) во время утреннего обхода. Он представляет эти данные своему резиденту, а последний — лечащему врачу, и каждый из них делает то же самое. В конце концов, каждый из этих работников пишет, диктует или выбирает данные для истории болезни. Что удивительного в том, что эта информация (которая, как вы помните, началась в цифровом виде!) часто искажается до неузнаваемости? Или тому, что занятые профессионалы в сфере здравоохранения считают, что огромные промежутки их драгоценного времени растрачиваются впустую? Или тому, что у пациентов возникает чувство (особенно после того, как одни и те же вопросы им задает десять разных людей), что «правая рука не знает, что делает левая»?