И.В. Белокрылов
На современном этапе наблюдается заметное расширение роли и места психотерапии в наркологии в качестве как метода познания, так и способа лечения болезней зависимости от ПАВ. За последние 10-15 лет психологический подход к пониманию предикции к развитию, динамики и закономерностей исходов аддиктивной патологии фактически стал равноправным по отношению к доминировавшей прежде позиции биологической психиатрии, и лечебный потенциал психотерапевтических методов уже не рассматривается в качестве вспомогательного на фоне фармакологического лечения и социотерапевтиче-ских мероприятий. Среди незначительной части биологически ориентированных специалистов-наркологов еще сохраняется определенное высокомерие по отношению к психотерапевтам, но прежде всего к тем, которые практикуют нетрадиционные, «дикие» (по выражению З. Фрейда) приемы терапии. В то же время авторитет научной, институциональной психотерапии - психоанализа, когнитивно-поведенческой, системной семейной терапии и ряда других методов неуклонно возрастает. На основании итогов многолетних дебатов о научно-методологических основах психотерапии можно резюмировать, что данная дисциплина занимает особую зону, смежную с медициной, психологией и антропологией, и может быть обозначена как эпистемология, объединяющая естественно-научные методы познания с герменевтическим пониманием и толкованием душевной жизни человека [1].
Основное внимание при работе в рамках большинства психо-терапевтичеких методов уделяется субъективной стороне личностного опыта больных с зависимостью. При этом личность пси-
хотерапевта предстает как основной инструмент такого подхода, поскольку «наилучший путь отражения субъективности личности - посредством субъективности другого» (J.S. Strauss, 1994). Подчеркивая значение психологических параметров, проблем «я», субъективного личностного опыта, мы неизбежно оказываемся перед вопросом об их соотношении с объективно-процессуальными, прежде всего биологическими основами болезни зависимости.