VII. Болезнь и уход…

Колоссальная перегрузка (заведование 3–4 кафедрами, служба армейским консультантом, большая лечебная и общественная работа) подрывала силы ученого.

С.С. Зимницкий последние годы жизни страдал ишемической болезнью сердца. Одно необычное ее проявление не получало объяснения многие годы. Вдумчивое изучение особенностей этой патологии обучает, исповедуя принцип Docendo discimus. Опишем так называемый вопрос Зимницкого и ответ на него.

С.С. Зимницкий дважды перенес сыпной тиф, осложнившийся поражением аорты и ее клапанов. Он описывал результаты самонаблюдения в статье о грудной жабе (1925).

«Я сам перенес два года тому назад нечто подобное. Вечером после плотного обеда с приятелями и веселой пирушки у меня сразу появилась сильная боль под лопаткой и в области сердца, сильная слабость и страх смерти. Сердце замирало, ощущались перебои экстрасистолического происхождения (…обычно перебои были через четное число).

Боли держались долго, целый месяц я был прикован к постели, ощущал сильную слабость, не мог есть, появились сильные отеки на ногах, временами были приступы удушья. Через 3 мес я попросил уважаемого профессора А.Ф. Самойлова снять мне электрокардиограмму.

На электрокардиограмме временами ясно выступали желудочковые экстрасистолы (со стороны левого желудочка). Особенно был интересен Т, он был резко увеличен как в длину, так и в высоту всякий раз после экстрасистолы, в остальное время он не отклонялся от нормы. Причину подобного изменения Т почтенный кардиолог объяснить не мог, так как он сам впервые видел это экстраординарное явление» (рис. 59).

С.С. Зимницкий продолжает:

«Шли месяцы, это явление сгладилось, но оставались постоянные ангинозные боли при ходьбе, волнении и даже при покойном состоянии. Надо думать, что у меня произошла неполная закупорка какой-либо веточки левой коронарной артерии и получилась местная ишемия и недостаточное питание сердечной мышцы, от чего и создалась claudicatio intermittens cordis — припадок грудной жабы.

Имеющаяся у меня inss. v.v. aortae et dilatatio aortae как следствие и осложнение тяжелого повторно перенесенного мной сыпного тифа с рядом осложнений (пролежал в постели с 7.X.1919 г. по 28.V.1920 г. и ходил на костылях затем еще около 1/2 года) поддерживают и поныне эти припадки».

В последний день своей жизни С.С. Зимницкий собирался пойти с другом на охоту, но судьба распорядилась иначе: профессор С.С. Зимницкий внезапно скончался утром 10 декабря 1927 г.

Об этом печальном дне вспоминает профессор Абубакир Гиреевич Терегулов (рис. 60):

«10 декабря 1927 г. в зимний пасмурно-морозный день, едва начало темнеть, по Казани разнесся слух, что скоропостижно скончался профессор С.С. Зимницкий. За четыре дня до смерти он заболел гриппом. Накануне жаловался на сильную боль в левой половине шеи и тоску, ходил по комнате закутанным в шаль. В субботу продолжал испытывать боль, но, несмотря на это, собирался на охоту; на отговоры не ехать на охоту сказал, что будет чувствовать себя плохо, если останется дома.

Как обычно, пошел в клинику и читал лекцию, но окружающие заметили, что он впервые читал ее сидя. Вернулся в обычное время и в ожидании приезда товарища по охоте прилег и читал газету. По приходе спутника-охотника попросил его подождать, сам же пошел одеваться. Спустя каких-нибудь 5 мин в комнате, куда вышел Семен Семенович, что-то тяжелое рухнуло на пол. Вбежавшие застали профессора на полу без признаков жизни, в луже крови от ушиба губы и носа при падении.

На другой день при вскрытии было обнаружено: общий артериосклероз, выраженный атеросклероз сосудов сердца и мозга, тромбоз левой коронарной артерии. Таким образом, надо полагать, что смерть произошла от инфаркта миокарда.

Мозг ученого был отправлен для исследования в Институт мозга Наркомздрава РСФСР».

В день похорон многотысячная траурная процессия протянулась от храма Варвары Великомученицы до входа на Арское кладбище.

Профессор Ф. Кончаловский писал в Казанский университет (31 декабря 1927 г.): «Он имел школу учеников, его влияние на воспитание врачей было огромно и поэтому не подлежит сомнению, что значение его перед наукой и народом были очень велики».

Ученик профессора С.С. Зимницкого профессор А.М. Предтеченский написал к годовщине смерти ученого: «…Семен Семенович Зимницкий умер в полном расцвете своих творческих сил с жаждой все новой работы и новой деятельности во славу русской медицинской науки; на пользу русской медицины, которую он так хорошо знал, ценил и любил».

В статье «Профессор С.С. Зимницкий как ученый» профессор Р.А. Лурия писал: «В лице профессора С.С. Зимницкого русская медицина потеряла, несомненно, одного из крупных терапевтов, ученого клинициста, весьма одаренного, с пытливым, вечно ищущим умом философа-исследователя. Трудно теперь, когда еще так свежа эта утрата, нарисовать полную и верную картину научных исканий С.С. и дать объективную оценку того, что он внес в нашу науку, — трудно потому, что новые идеи в медицине часто много теряют для современников именно тогда, когда они особенно ярки, особенно парадоксальны, и признаются научной детиной уже значительно позднее, когда они пройдут через все испытания строгой и нередко пристрастной критики. К несчастью, часто это бывает уже тогда, когда творцы медицинских идей, или пламенные проводники их, не могут услышать всеобщего признания и увидеть торжество той мысли, за которую они боролись, с таким пафосом оберегая ее от нападков современников.

С.С. Зимницкий оставил богатое литературное наследство — больше 90 научных работ. Он очень любил и медицинскую науку, и особенно научное творчество в ней; он умер с пером в руках, и когда на полу лежал бездыханный труп ученого, на его письменном столе лежала последняя, написанная им, научная работа, опять с новыми исканиями, с новой методикой, и рядом с ней — множество набросков будущих работ, отражавших напряженную, кипучую творческую работу мыслителя клинициста. Страстный и убежденный фанатик проводимых им идей, С.С. был пламенным полемистом, и, может быть, именно эта исключительная темпераментность его, дававшая оригинальную и часто ярко-субъективную окраску его докладам и особенно полемическим выступлениям, были одним из существенных препятствий для распространения его блестящих идей и достижений».