Глава 6. Субъективный возраст как биопсихосоциальный индикатор течения старения

По сей день одной из ключевых методологических проблем клинической психологии старения является разработка психологических критериев для разграничения поздних этапов онтогенеза, учитывающего физиологические и социальные аспекты (Карсаевская, Шаталов, 1978). Несмотря на понимание того, что возраст — это системный феномен, характеризующий онтогенез человека во временном аспекте, в гериатрии и геронтологии по-прежнему преобладает количественный (хронологический) подход к его определению (Карсаевская, Шаталов, 1978; Agogo, 2014). Например, в России для государства и общества хронологический (паспортный, календарный, визуально идентифицируемый) возраст, который показывает, сколько времени прошло с момента рождения, и определяет социальные возможности человека в обществе, во многом остается основным фактором, резко ограничивающим профессиональные маршруты и жизненные планы человека позднего возраста. По сей день (см. табл. 6.1) нет единого мнения относительно порога, после преодоления которого человек вступает в третий возраст, который может варьироваться от 50 до 65 лет.

Таблица 6.1. Критерии нижних границ пожилого возраста

Старение можно уподобить гордиеву узлу, в котором переплетены как объективные аспекты: медицинские, психологические и социальные, так и субъективные аспекты: качество жизни, смысл жизни. Это комплексный нелинейный процесс развития, который протекает в течение всей жизни человека. У каждого индивидуума индивидуальная вариация (траектория) старения. Несмотря на то, что объективное состояние здоровья с возрастом ухудшается, наблюдается давление старения (pressures of aging) и времени (passage of time), многие люди пожилого и старческого возраста не считают себя больными и старыми. Этот разрыв между объективным состоянием здоровья, которое может находиться в явном упадке, и субъективным восприятием здоровья называется парадоксом оценки состояния здоровья. В связи с этим в зарубежной гериатрии и геронтопсихологии наблюдается отказ от болезнь-ориентированного подхода (disease-oriented perspective), в основе которого лежит принцип восстановительного (reparative) лечения, основу которого составляют уход, снижение выраженных симптомов, восстановление биологического, социального, психического функционирования пожилого человека до стабильного уровня. Активно развивается пациент-ориентированная парадигма (patient-oriented perspective), ее суть составляет принцип омолаживающего (rejuvenative) лечения. Это лечение направлено на корректировку траектории старения (adjustment to aging), то есть на повышение уровня биологического, социального и психического функционирования, усиление компенсаторных механизмов (психологического витаукта), создание позитивного самовосприятия, обучение людей пожилого и старческого возраста стратегиям поддержания и улучшения собственного состояния здоровья. Данный подход сосредотачивает лечение гериатрического пациента на построении и поддержании терапевтического альянса между специалистом и пациентом для понимания проблем и потребностей последнего. Наряду с клиническими (объективными) показателями здоровья специалисты делают акцент на субъективную оценку здоровья (self-rated health) и КЖ, а также единство хронологического (паспортного), биологического, субъективного возраста.

Рис. 6.1. Парадигма «субъективный возраст»

Восприятие возраста (age perception) — многомерная конструкция (Barak, 1987; Chang, 2008). Субъективный возраст человека (subjective aging) был определен как самовосприятие собственного возраста. Одна из форм выражения «Я»-концепции пожилого человека (Stephens, 1991) относится к суждению человека о своих чувствах, взглядах, действиях и интересах по сравнению с другими людьми. Мы с Е.А. Сергиенко предложили подход: в центре рассмотрения — когнитивно-субъективные оценки человеком возраста, которые меняют внутреннюю картину временно́й перспективы, восприятие жизненных событий, организацию и регуляцию собственного поведения, шкалу собственной жизни у гериатрического пациента.

В последние несколько лет субъективный возраст концептуализируется как биопсихосоциальный маркер старения, чувствительный к биологическим, клиническим и психологическим изменениям (Barrett, Gumber, 2020; Bellingtier, Neupert, Kotter-Grühn, 2017; Stephan, Sutin, Terracciano, 2015a; Thyagarajan et al., 2019). Он является индикатором физического, эмоционального и когнитивного функционирования, состояния гомеостатических резервов (homeostatic reserves), а также индикатором системного воспаления в организме, которое может приводить к повышенному риску хронизации заболеваний, развитию расстройств аффективного спектра, частым госпитализациям и смерти.

Субъективный возраст понимается как целостная конструкция, которая связана с различными процессами развития и, таким образом, позволяет глубже понять старость, старение и вопрос возраста. Следовательно, определение субъективного возраста может быть плодотворным методом изучения внутренней картины старения, поскольку восприятие возраста является отражением психической реальности пожилого человека (Schwall, 2012).