Люди, как и произведения искусства, должны пониматься
как несводимые к частям самих себя и в этом смысле первичные.
Артур Данто, 1964
В истории культуры есть универсальные метасимволы, проходящие через годы и художественные стили. Библейский Самсон — один из них. Для русского скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова плененный, скованный Самсон — не только пластический образ, но и часть его творческой биографии.
Первую скульптуру «Самсон, разрывающий цепи» Коненков создал в 1902 г. как дипломный проект в Академии художеств. Это было монументальное изображение Самсона, пытающегося освободиться от стягивающих его пут. «Мне хотелось, — вспоминал Коненков, — отразить в этой статуе настроение окружавшей меня жизни. Я видел, что конец народному долготерпению близок, что колосс-народ не в силах больше выносить сковывающих его цепей. Вот-вот и он сделает нечеловеческое усилие, чтобы разорвать крепкие, веками связывающие его путы. Да. Сделает, но разорвет ли? И я чувствовал, предугадывал, что не разорвет. Напрасным будет титаническое напряжение мышц, с кровью врежутся крепкие путы в тело, но… не разорвутся, и в изнеможении падет побежденный… Придет время, и измученный титан вздохнет. Он снова соберется силами, сделает новое, еще большее напряжение и узы свои разорвет…»
Для скульптора образ Самсона был предчувствием революции 1905 г. и своей собственной судьбы: «Под знаком событий первой русской революции я оформлялся и рос как художник». Первого Самсона разбили во дворе Академии, руководство опасалось слишком большой популярности Самсона у революционно настроенных студентов.
Образ библейского героя становится для Коненкова знаком «священной борьбы», пробуждения духа героя-мессии в неживой материи скульптуры. Позднее скульптор написал: «Мы прежде всего чувствовали гул и грохот крушения старого мира. Мы не могли охватить всей полноты события, которое проносилось перед нами с ураганной быстротой. Мы видели прежде всего разрушительную сторону революции». Сквозь жар «революционной лавы» единственно четким контуром в мираже грядущего вырисовывалась свобода. Хотя скульптура не сохранилась, на долгие годы Самсон Коненкова стал символом борьбы в предреволюционной России начала века.
Спустя годы в США Коненков создал другой скульптурный образ — уже освободившегося Самсона. По фотографиям известно более 10 вариантов. Каждый — фигура с поднятыми руками, разорвавшими цепи. Обнаженное тело обвивают грубые веревки-змеи, но кандалы на запястьях с обрывками цепей уже знаменуют освобождение.
В американской композиции Коненков использует классическую иконографию последних мгновений жизни библейского героя, обрушившего колонны храма на своих врагов, почти повторяя известную иконографию «Смерть Самсона». Но если в библейской истории за мгновением освобождения титана следует его смерть, то Коненков это мгновение свободы определяет не как смерть, а как освобождение, дающее новую жизнь. Библейская тема смерти сменилась символом самопожертвования… Скульптор вспоминал: «Прошло 36 лет. У Самсона отросли волосы, а с ними возвратилась к нему и вся сила. Он прозрел очами разумения».
Тема освобождающегося человека, борца, разрывающего оковы, становится главенствующей в последующем творчестве Сергея Коненкова. Он возвращался к ней неоднократно во многих вариантах: от бессильного и страждущего свободы узника, созданного в 1902 г. до состоявшегося героя-ниспровергателя.
Скованный Самсон был создан молодым, мятежным скульптором. Последующие образы библейского героя будут словно в зеркале отражать новое самоощущение Коненкова — взрослеть вместе с создателем. Над последним своим автопортретом в образе Самсона Сергей Коненков работал уже в возрасте 83 лет. И Самсон наконец разорвал свои цепи…
Светлана Леонидовна Боброва,
кандидат искусствоведения, член-корреспондент РАХ,
директор музея «Творческая мастерская С.Т. Коненкова»