Современные технологические возможности неинвазивной визуализации внутренних органов и структур существенно расширяют представления клиницистов о ранее неизвестных либо неидентифицированных клинико-функциональных формах кишечной инвагинации у детей. В последние годы в отечественной и зарубежной литературе выделяют понятие «тран-зиторная инвагинация» (Ольхова Е.Б., и др., 2015, Qi Wang et al., 2019; Rajagopal R. et al, 2015). По обобщающим данным отечественной и зарубежной литературы, частота самопроизвольного расправления инвагинатов достигает 96% (Qi Wang et al., 2019). Зачастую транзиторная инвагинация возникает на фоне кишечной инфекции, диспепсических расстройств и т.д. Распознавание данного варианта кишечного внедрения, требующего дифференцированной лечебной тактики, в повседневной хирургической практике стало возможным прежде всего в результате динамических эхографических исследований у пациентов с неоднозначными клиническими проявлениями (рис. 10.1).
Клинические проявления данной формы инвагинации весьма разнообразны, во многом определяются фоновым заболеванием и перемежающимися симптомами кишечной непроходимости в виде болей спастического характера, реже рвоты. При этом стул типа «малинового желе» в наших наблюдениях отсутствовал. Патогномоничных эхографических признаков транзиторной инвагинации, по сути, нет. Опорными симптомами, указывающими на потенциальную обратимость патологического процесса, являются малый диаметр инвагинатов, обычно не превышающий 20-22 мм (рис. 10.2) и небольшая протяженность внедре-
ния, имеющая при поперечном сканировании грибовидную форму (рис. 10.3) (Ольхова Е.Б. и др., 2015, Qi Wang et al., 2019; Rajagopal R. et al., 2015).
&hide_Cookie=yes)
Рис. 10.1, а-б. Поперечный эхоскан инвагината. Симптом «мишени». Диаметр инвагината - 19 мм. Инвагинация возникла на фоне кишечной инфекции. Эхограмма до спонтанного расправления (а). Тот же больной. Исследование после спонтанного расправления с интервалом 20 мин. Петля кишки с утолщенными стенками, жидким содержимым в просвете (б)