Когда-то в школе мы писали сочинение на тему «В жизни всегда есть место подвигу». Попробуйте вставить в название слово «врача». И получится: надел белый врачебный халат, повесил фонендоскоп на шею - значит, ко всему готов!
Только, боюсь, молодые ребята, которые выбегают покурить на улицу между лекциями на Пироговке, этого пока еще не знают. Но быстро узнают, и только смелые останутся в профессии.
Кто-то из моих читателей удивится: а что такого?! Сидишь в кабинете, выписываешь рецепты. Или заглядываешь в глаз, а может быть, в ухо. Ну, допустим, даже в прямую кишку. Что здесь героического?!
На самом деле - буквально все! Потому что мы, врачи, не знаем, что нас ждет в обычный рабочий день.
Нажимает кнопку звонка участковый врач (моя знакомая), а в квартире - больной натуральной оспой художник, который привез эту инфекцию в Москву из Индии.
Получает моя бригада скорой помощи вызов: «Порезали». Кто и что порезал, неизвестно. Может, палец порезали? Приезжаем, видим: кровь стекает по лестнице, на площадке мужчина без сознания, давление не определяется, пульс еле прощупывается, воздух со свистом утекает из легких в дыру между ребрами. И довезли-таки мы его живым до отделения реанимации, кстати, довольно далеко от этого места. Выписался здоровым, меня, конечно, не узнал, когда я его через неделю навестила.
Или даже после работы. Шел мой однокурсник-психиатр по Тверской и видит: на противоположной стороне улицы
какой-то сумасшедший машет топором и уже уложил замертво несколько человек. Все прохожие разбежались, милиции тоже рядом не видно. Мой друг подумал: «Он явный псих, я психиатр. Значит, именно я должен его остановить!» Он перешел Тверскую и попросил убийцу отдать ему топор. И тот отдал. Больной и сам понял, что убивать нужно прекратить, но не знал, как. Я спросила моего друга, было ли ему страшно. Он ответил, что страшно было переходить Тверскую.