Пандемия терроризма подрывает цивилизационные основы современного мира. Страх и тревога, деформирующие общественное сознание, становятся повседневной реальностью. Во многих странах разработаны и внедрены технологии оказания психолого-психиатрической помощи в чрезвычайных ситуациях катастроф, террора и насилия. Однако вопросы эффективного ресурсного обеспечения ранней и системной профилактики деструктивных социальных эпидемий остаются открытыми.
Актуальной задачей является концептуально-методологическое обоснование места терроризма и его форм в классификациях деструктивных асоциальных эпидемий, выделение механизмов манипулирования сознанием в экстремистских организациях и характеристик ментальной парадигмы национальной безопасности, обоснование синергетики эффективной защиты в рамках технологий ментальной медицины и эпидемиологии.
23.1. Синдром террористической деморализации
Волгоградская террористическая атака (декабрь 2013 г.) и информация о ней, растиражированная государственными СМИ и взорвавшая общественное сознание России, продемонстрировали исчерпанность традиционных заградительных стратегий противодействия суицидальному терроризму. Опыт других стран показывает, что нельзя отвечать террором на террор - этим насилие только подстегивается, а спираль террора раскручивается все больше и больше. Именно поэтому объявление (07.01.2014 г.) о создании в Волгограде нового антитеррористического подразделения было воспринято террористами как признание официальными властями поражения и призыв к расширению географии насилия, а серийные убийства на Ставрополье (январь 2014 г.) стали продолжение того же террористического сценария. Об этом уже много лет говорят психологи, сравнивая терроризм с наводнением, а антитеррор с попытками вычерпать воду чайными ложками: «Персонально ориентированный контртеррор только плодит террористов» (Медведев, 2004).