Человеческое бытие раскрывается как бытие в мире с другими, как сознание и самосознание, как любовь и ненависть, как познание и художественное творчество, как воля и желание, страх и совесть, свобода и смерть, как личностное и ценностное начало, как телесное и ощущающее, как трагическое, комическое и ничтожное. Эти фундаментальные феномены и их иерархия - предмет феноменологии, или феноменологической философии.
В области естественных или гуманитарных наук, в сфере техники и обыденного опыта человек всегда ищет причины тех или иных событий и явлений, ищет сущность, закон той или иной вещи или совокупности вещей, т.е. то, что на самом деле вещью не является. Например, свет определяется через длину волны, звук - через частоту колебаний и т.д.
Другая, собственно философская, феноменологическая стратегия состоит в том, чтобы описать вещи (в самом широком смысле) такими, какими они проявляют себя, не отсылая к чему-то другому, т.е. описать их как феномены. Феномены самодостаточны, они не скрывают за собой нечто иное, чем то, что они нам являют. Что такое бытие, что такое сознание, что такое суждение и познание, что такое личность, любовь, ненависть, воля, как несводимые к чему-то иному феномены? Как они проявляют себя, и какова их собственная структура, что их связывает друг с другом? Таковы основные проблемы феноменологии, которая вначале возникает как философия сознания в самом широком смысле, в сферу которого включаются все основные проявления психической жизни человека.
Основной принцип феноменологии - «к самим вещам». Это означает: преодолеть предрассудки и предвзятые мнения, освободиться от привычных установок и навязываемых предпосылок и обратиться к первичному, изначальному опыту сознания. В этом опыте вещи предстают не как предметы уже имеющихся теорий, точек зрения, установок, не как нечто, на что мы смотрим глазами других, но как нечто, что само раскрывается перед нами в раскрывающемся в нас первичном опыте. Сами вещи раскрываются нам, когда мы сами раскрываемся им навстречу, когда мы не мешаем им предстать пред нами такими, каковы они суть - так же как другой человек раскрывает себя нам, когда мы внимаем ему, а не оцениваем его, когда мы лишены предвзятости и обретаем особую настроенность, меняя наши привычные, обыденные установки. «Сами вещи» - это не кантовские «вещи в себе», но это и не порождение нашего воображения. Ясно, что если мы хотим принять данность предмета такой, какой она